Автор: К.К. Атабаев (Тура-Москва)
КИМ КОНСТАНТИНОВИЧ АТАБАЕВ
ГЛАВНЫЙ ГЕОЛОГ ЭКСПЕПДИЦИИ «ШПАТ» (с 1958 по 1979г.)
Личные воспоминания.
После окончания Московского института Цветметзолота в 1953 году, я был зачислен в ЦНИЛК (Центральная научно-исследовательская лаборатория кварца МЭС-ЭП) в должности инженера, и определен в группу Я.П. Снопко, которая занималась разработкой способов обесцвечивания исландского шпата – минерала, широко используемого в оптике. Это был период реорганизации структуры народного хозяйства, в том числе горнодобывающей и геологоразведочной отраслей.
Уже в начале 1954 года было принято постановление правительства об организации на базе нашей лаборатории, Всесоюзного института синтеза минерального сырья ВНИИП, (впоследствии ВНИИСИМС).
Немногочисленный, в 15 человек, коллектив лаборатории, занимавший небольшой подвал у Покровских ворот, был частично переключен с исследовательских работ – на организационные, по созданию института. Выполняемые лабораторией плановые исследования частично отошли на второй план. Тем не менее, изучение природы окраски исландского шпата и поиск способов ее устранения решено было продолжать. Программа работ по теме предусматривала выполнение полевых работ с целью отбора образцов различных типов окраски и установления ее зависимости от геолого-геохимических особенностей объектов. Полевые работы предусматривалось выполнить на эвенкийских месторождениях и проявлениях, осваиваемых Нижне-Тунгусской экспедицией. Помимо того, на базе экспедиции в пос. Тура группа должна была внедрить в процесс обогащения установку для обесцвечивания оптического сырья. Полевой отряд был сформирован в составе: руководитель – ст. инженер, в моем лице, и техник Володя Семенов, только что демобилизованный молодой человек, не имеющий специальности, но готовый свернуть горы, благодаря приобретенной армейской закалке и смекалке, что очень пригодилось в нашем предприятии.
Получив задание, со всем снаряжением и упомянутой установкой, а также авансом на транспортировку и прожитие в течение сезона, в мае 1954 года, мы двинулись в неизвестную нам Эвенкию.
Первое путешествие в неизвестность вспоминается особенно ярко. До Красноярска поездом, далее только самолетом. Пассажирские перевозки по Нижней Тунгуска, по высокой воде, в те годы еще не осуществлялись из-за отсутствия теплоходов достаточной мощности. В качества аэродрома в Туре, для колесных самолетов ЛИ-2 и ПО-2, в летнее время использовался остров на Ниж. Тунгуске, но в мае-июне он был еще под водой. Единственным транспортом, связывавшим Туру с Красноярском был тогда гидросамолет «Каталина». Но, поскольку наводнение случилось и на Амуре, то наш гидросамолет был безоговорочно отправлен туда, для спасения «утопающих», посему наше спасение осталось в наших собственных руках. В Красноярске мы оказались маленькой песчинкой среди толп пассажиров, жаждущих вылететь на север, и «спасаться» пришлось целых три недели, осматривая исторические достопримечательности города. В Туру попали в начале июня.
В ожидании готовности малого водного транспорта для заброски экспедиционной партии в заданный район, познакомились и подружились с сотрудниками экспедиции и с историей ее создания.
Сведения, полученные в результате геологических исследований 20-40-х годов ХХ века экспедицией Комсевморпути (1930-34 гг., Кравков М.И.; Левский В.П.); Нижне-Тунгусской экспедицией Ленгеолнерудтреста (1939-1944гг., Скропышев А.В.); Вилюйской экспедицией треста №13, затем трестом «Пьезокварц» НКЭП СССР (1942—1946г.г., Жильцов А.Т., Золотухин И.А.) позволяли вести поиск и отработку выявляемых месторождений и получать определенное количество оптического сырья. Так были частично или полностью отработаны некрупные месторождения: Скалы Суслова, Старый Гончак в лавовой области; Янгуракта и весьма ценное месторождение Джекинда в туфовой области. Но надежной сырьевой базы исландского шпата создано не было.
В начале пятидесятых годов, в связи с интенсивным развитием оптико-механической промышленности, потребность в исландском шпате резко увеличилась. В 1951 г. постановлением правительства были образованы Нижне-Тунгусская (центр и север Красноярского края) и Аламжакская (север Иркутской области и запад Якутии) специализированные экспедиции для поиска, разведки и добычи исландского шпата. Базовым поселком первой был центр Эвенкийского автономного округа – поселок Тура, в второй – райцентр в Иркутской области – Ербогачен.
Первая группа работников Нижне-Тунгусской экспедиции прибыла в Туру осенью 1951г. В числе ее организаторов были: начальник – Митгорников Василий Анисимович, главный инженер – Гуринов Василий Васильевич. В 1952 г. группу пополнили: главный геолог Киевленко Евгений Яковлевич, геологи: Гуринова Е.И., Андрусенко Н.И. и др. С1953 года начальником экспедиции стал Золотухин Иван Андреевич, проработавший на этой должности с небольшими перерывами до 1980 года.
Поначалу работы велись тремя-четырьмя небольшими поисковыми или разведочно-добычными партиями. Главной задачей последних являлась добыча оптического сырья, которая велась по однолетним проектам, составляемым по результатам работ предыдущего года. В те времена бытовало мнение, что месторождения пьезооптического сырья настолько изменчивы, что их разведка трудноосуществима и весьма затратна. Поэтому обнаруженные месторождения отрабатываются в геологических контурах, а запасы подсчитываются по результатам добычи. На госбалланс запасы оптического кальцита не ставились.
План наших тематических работ предусматривал сбор материалов на месторождениях и шпатопроявлениях, располагающихся в сибирских траппах – как в областях развития как туфов, так и базальтовых лавовых покровов. Работы решено было начать с залегающего в туфогенных породах месторождения Янгуракта, как наиболее удаленного от базы, и находящегося в верхней по течению Нижней Тунгусски части региона, куда проще добраться в период большой воды.
В начале июня, вместе с личным составом Илимпейской партии, мы погрузились на экспедиционную баржу и отправились вверх по Нижней Тунгуске до устья Илимпеи, которое находилось в четырехстах километрах. Там ждал нас караван оленей на которых было перегружено с баржи снаряжение и продовольствие. Дальнейший путь в сотню километров вверх по Илимпее мы проделали, сопровождая караван, пешком.
Весь путь от Москвы занял чуть больше месяца.
Добыча сырья на месторождении осуществлялась карьером. Руководил работами прораб-геолог Е.П. Смирнягин, а геологический надзор вел главный геолог Е.Я. Киевленко. Совместная с ними работа, живое общение, сблизили нас, привели к доброй человеческой дружбе на долгие годы.
Между тем, уровень воды в реке продолжал падать и ,чтобы не сорвать график работ, необходимо было подумать о возвращению на большую реку. Нужно было успеть отработать и другие, запланированные на текущий год объекты. В летнее время можно было заказать из Туры малый гидросамолет Ша-2 (Шавруха). Прибегнуть к помощи авиации мы не имели материальной возможности, поэтому пришлось с помощью приданных нам на подмогу двух рабочих, заготовить бревна, связать плот, установить греби и отчалить с недельным запасом продуктов, взятых в партии «под карандаш».
Сплав вниз по обмелевшей Илимпее представлял собой сплошную борьбу с мелями-перекатами. Тяжелый плот приходилось буквально на руках перетаскивать через шиверы к плесам, где быстрое течение вдруг словно засыпало и толкать вперед неповоротливую махину приходилось и шестами, и импровизированными веслами. Когда до устья оставалось немного, к вечеру само собой спелось: «к большой реке я -- наутро выйду». Незаметно свалившийся сон и ночная тьма не дали возможности скорректировано войти во внезапно возникший на пути порог. Плот и нас накрыло вставшей на дыбы струей, а под порогом выкинуло в кипящий водоворот. Мы удержались. Удержалась и часть наиболее удачно закрепленных продуктов. Нижняя Тунгуска гостеприимно приняла нас в свои спокойные воды, и пятеро суток несла, полуголодных, к Туре.
После короткой остановки в Туре сплавлялись дальше, и вторую половину сезона провели на объектах лавового поля (Скалы Суслова, Гончак, Шпат). Параллельно со сбором образцов по теме на полевой базе Шпат опробовали, вместе с обогатителями, установку по обесцвечиванию ультрафиолетом ромбоэдров шпата. Как и в ЦНИЛКЕ, результаты были признаны положительными: устранялась типичная желтая окраска средней интенсивности; снижалась интенсивность окраски густоокрашенных ромбоэдров. Обесцвечивание сырья на подобных установках в дальнейшем применялось в течение всего периода работы экспедиции.
В целом, по результатам проведеного сезона, сложилось благоприятное впечатление о коллективе экспедиции. Несмотря на отсутствие современных средств транспорта – выполнили намеченный объем работ, «намотав» приличный километраж. Навсегда остались в сердце и памяти необозримые таежные просторы и нетронутая природа Эвенкии. И, конечно, пробудился огромный интерес к замечательному минералу – исландскому шпату. Перед моим отъездом из Туры Иван Андреевич Золотухин предложил мне перевестись в экспедицию. Предложение я принял.
После завершения работ по теме во ВНИИПе, с мая 1955 г., приказом по тресту, был переведен в экспедицию, где мне было поручено проведение поисковых работ по левому притоку Нижней Тунгуски – реке Чунчан (в обиходе Гончак). Проект на проведение работ был составлен Е.Я. Киевленко, который выбрал площадь, примыкающую к ранее отработанному месторождению Гончак. К сожалению с автором проекта встретиться мне не удалось, поскольку он был «встречно» переведен в НИИП , который я только что покинул.
При предполевой подготовке в Туре, выяснилось, что по площади запроектированных работ, никаких конкретных материалов нет. Работы ранее велись только на шпатопроявлениях, вскрытых в естественных обнажениях, а попытки их увязки не предпринимались. Кроме того, обнаружилось, что их высотная привязка полностью отсутствует, не было и топоосновы (кроме карты 1: 1000000). Площадь работ распологалась по обоим склонам долины реки от русла до столовых водоразделов. Главная геологическая информация должна была быть получена из геологических разрезов, построенных по результатам проходки нескольких десятков линий канав. Их высотная топопривязка предусматривалась лишь в конце полевого сезона. Выручало то, что на складах экспедиции оказались барометры-анероиды, при помощи которых мы могли определять высотные отметки разных покровов базальтов, увязывать между собой геологические разрезы, то-есть, получать информацию по ходу работ.
Помимо меня в отряде был всего лишь один итээровец – техник Николай Новиков. Барометрическое нивелирование отнимало много времени и сил. Выбирали период, когда устанавливалось более или менее постоянное давление. Тогда один из нас оставался на репере в лагере, а другой пробегал снизу вверх по разрезу канав и брал замеры на геологических контактах. Получалась дополнительная тренировка, но одновременно мы имели гарантию, что вскрывали нужные нам элементы. Уже в течение сезона было установлено, что: разрезы в лавовой толще хорошо сопоставляются на всей изучаемой площади, чему способствуют маркирующие покровы; большинство шпатопроявлений приурочено к одной пачке, состоящей из трех-четырех покровов и занимающей в разрезе толщи 15-20% от общей ее мощности. Это позволило в дальнейшем резко повысить эффективность поисков, сосредоточив усилия на шпатоносных покровах, исключить неперспективные площади.
Главный практический результат состоял в открытии шпатопроявления Крутое, которое в последующие годы было оценено, как крупное месторождение высококачественного оптического сырья.
В 1956 г. поисково-съемочные работы были продолжены уже силами Центральной партии, состоящей из трех отрядов. В результате, были обследованы площади в низовьях рек Гончак, Полиджикит и оба склона долины Нижней Тунгуски от устья Полиджикита до месторождения «Шпат». Кроме того, открыто месторождение Правобережное, ряд шпатопроявлений, и выделены площади под поисково-оценочные работы; составлена геологическая карта масштаба 1: 10000 на большую часть площади, получившей впоследствии название: «Нижне-Тунгусский шпатоносный узел». Составленая карта поисков явилась геологической основой для развития на данной территории детальных и поисково-оценочных работ.
Несмотря на, в целом, оптимистические результаты работ осенью 1956 года в судьбе экспедиции произошла «загогулина». Дело в том, что в 1953-1956 годах, геологическим отрядом Г.Шешулина, Всесоюзного института минерального сырья, на Сангиленском нагорье Тувы, в протерозойских мраморизованных известняках были обнаружены кальцитоносные зоны дробления и жилы с гигантскими кристаллами полупрозрачного кальцита. При обогащении кристаллов, было получено несколько сотен граммов малоразмерных ромбоэдров исландского шпата. Когда высказывались сомнения по поводу пригодности такого сырья из-за сильной трещиноватости, авторы «открытия» объясняли, что пробы доставлялись зимой, в товарном вагоне, и материал потрескался из-за перепада температур.
По непонятным причинам руководство 10-го Главка МРТП – бывшего треста «Пъезокварц» приняло эти доводы, и Нижне-Тунгусскую экспедицию с 1957 года, решено было переименовать в Тувинскую, и во главе И.А. Золотухиным, тут же направить в Туву.
Поскольку часть коллектива возражала против такого решения, на Нижней Тунгуске была оставлена группа, переданная в подчинение Аламжакской экспедиции – практически все те, кто работал на Нижне-Тунгусском шпатоносном узле: В.В. Гуринов, Е.И. Гуринова, В.В. Осипов, Р.Г. Раскина, Г.А. Степашкин, И.В. Ярещенко, И.А. Картавов, С.И. Цибульская, Л.Г. Загурская, Н. Вильнис. Однако, основные денежные средства были направлены в Туву. Поэтому поисково-оценочные работы в Нижне-Тунгусском узле, требующие на горные работы значительных средств, были заморожены.
Из оставшихся в северном регионе геологов были сформированы две партии для изучения поисковыми маршрутами обширной территории в верхних частях бассейнов рек Таймура и Илимпея. Организация работ в этих труднодоступных районах к тому времени упростилась из-за появления в Туринском авиаотряде самолетов АН-2 – в колесном, лыжном и гидро вариантах. Стало возможным доставлять людей и грузы и зимой, и ранней весной – на лед рек, и летом – на воду и сухие площадки. Практиковалась доставка некоторых грузов и на сброс. Производственным транспортом по-прежнему оставались плоты, на которых в течение сезона перебрасывался основной груз, и вьючные олени для многодневных маршрутов в удалении от главной реки.
Поисковые работы по Таймуре и Илимпее продолжались два года. На Таймуре они не дали положительных результатов. На Илимпее был открыт ряд некрупных проявлений, что подтвердило перспективность бассейна этой реки, и, безусловно, было удачей. Но не менее счастливым открытием стало знакомство с уникальным по красоте и богатству уголком природы, абсолютно не испорченным «деятельностью» человека, где в гармонии и согласии сосуществали все виды флоры и фауны.
В Таймурской партии среди геологов не было завзятых охотников и рыболовов. Между тем, жить несколько месяцев на консервах и сушеных овощах и сухарях не пожелаешь и врагу. Поэтому, естественно, каждая поисковая партия старалась иметь в своем составе опытных таежников, которые, помимо проходки копушей, могли бы и плот связать и сплавить, и хлеб испечь в углях костра и, конечно, обеспечить рыбой и дичью. Такими умельцами в нашей партии были – Виктор Головкин, Геннадий Попов и техник-геолог Николай Вильнис. Только в первый сезон итээры партии могли проявить такое легкомыслие – выехать в тайгу без рыболовных снастей и охотничьих ружей (карабины и наганы «Его Императорского Величества Тульского оружейного завода» получали перед выездом в поле). Спининги в те времена были редкостью, и в партии их ни у кого не было. У Головкина и Попова нашлось несколько рыболовных крючков и пара самодельных блесен. Леску свили из провощенной черной нитки. Снасть закидывали с берега или плота с помощью самодельного удилища. Недостатка в рыбных блюдах не было в течение всего сезона.
Весьма важную роль в познании таежной жизни играли проводники-оленеводы. В районе работ они появлялись весной, до ледохода, за сотни километров от своих факторий. Друзьями геологов слыли: Илья Тимовеевич Чапогир из Кислокана, Карп Иванович Комбагир и Анатолий Мукто из Нидыма. Последний пришел с отцом, женой и грудным ребенком, который путешествовал в берестяном коробе, привьюченном к седлу. Работать с ними было легко. Достаточно было показать на схематической карте место следующей стоянки, чтобы быть уверенным, что они будут точно там в назначенное время. По традиции, делились взаимно чем бог послал: они частью добычи, мы, мукой, плиточным чаем.
Отработав полевой сезон 1957, в Москву возвратились «тувинцы». Их предприятие завершилось полной неудачей. Еще раз подтвердилась незначительная промышленная ценность шпатопроявлений в карбонатных породах. Руководством Главка было принято решение о восстановлении с прежними районами работ двух экспедиций: Нижне-Тунгусской, с сохранением названия «Тувинская», и Аламджахская. В 1960 году эти названия были заменены номерами, соответственно -- №20, и №106. Дальнейшее развитие событий привело к тому, что в январе 1963 года произошло их обьединение в одну, под названием экспедиция №20. Объединение позволило более рационально использовать бюджетные средства и действующие кадры, а также упростить схему транспортировки на объекты.
Начиная с 1958 года возобновились в небольшом объеме оценочные работы на месторождении «Крутое», которые позволили установить промышленное содержание высококачественрного оптического сырья и рекомендовать расширение работ как на месторождении, так и на площади Нижне-Тунгусского узла. В последующие годы в комплекс геолого-разведочных работ вошло колонковое бурение и магниторазведка, механизированы горные работы. В 60-х годах поисковые и поисково-съемочные работы были начаты на Нидымском и Кирямкинском шпатоносных узлах. Всего в трех названых узлах в 50-70-х годах были открыты месторождения: Крутое, Гончак, Правобережное, Поледжикит-2 (1964), Поледжикит-4 (1966), Нидымское (1966), Дылачады (1968), Бабкинское (1970), Левобережное (1975), Столбовое (1976) и целый ряд более мелких шпатопроявлений. Первооткрывателями утверждены: Атабаев К.К., Базанова И.И., Базанов С.Н., Базилевич В.В., Захаровский Д.А., Киевленко Е.Я., Кустанович В.М., Маркина Л.А., Погодин Л.С. В 1988 г. В.Д. Рязановым было открыто месторождение Сосновое.
В изучение и освоение этих месторождений, помимо названых выше геологов внесли свой вклад: Агеев А.Н., Атласов И.И., Бабин А.И., Гуринов В.В., Гуринова Е.И., Загурская Л.Г., Золотарев Д.А., Кручинина Г.К., Кувшинчиков Д.П., Кувшинчикова Ф.А., Носаль Т.В. Орлов Ю.С., Осипов В.В., Макарова Н.В., Маркин А.Е., Моднова Н.И., Останин И.В., Останина Н.В.,Раскина Р.Г., Пряжко В., Самошкин В.П., Степашкин Г.А., Ярещенко И.В., и др.
Для большинства из перечисленных объектов характерно наличие исландского шпата высоких сортов, пригодных к использованию во всех областях спектра (от ультрафиолетовой до инфракрасной). Но себестоимость добычи сырья на этих месторождениях значительно выше, чем на объектах других типов, из-за невысоких средних содержаний и высокой крепости вмещающих работ.
Наряду с работами, выполняемыми Нижне-Тунгусской экспедицией в лавовой области, обеими экспедициями велись геологопоисковые работы в области туфовой, к югу и востоку от лавового поля, в верховьях бассейнов Нижней Тунгуски и Вилюя. После восстановления Нижне-Тунгусской экспедиции, ее геологами было предложено расширить площадь исследований за счет изучения верховьев бассейна Подкаменной Тунгуски. Вопрос был не бесспорный, так как вся площадь и известные здесь шпатопроявления Хрустальное и Железная гора были в начале-середине пятидесятых годов обследованы и забракованы специализированной на шпат партией орловской экспедиции. То же мнение я услышал весной 1958 г., будучи в Ленинграде, от начальника шпатовой партии этой экспедиции.
Интересна история открытия месторождения Хрустальное. В начале тридцатых годов прошлого века,один из рабочих экспедиции Л.А Кулика по поиску Тунгусского метеорита К.Д. Янковский обратил внимание на наличие обломков прозрачного минерала на береге реки Чамба. Еще одна россыпь, менее значительная, была обнаружена несколько выше по течению в русле правого притока Чамбы – Хушмо. Обе находки, ошибочно принятые за кварц, были названы Янковским – Хрустальная шивера и Еленина шивера. Какая из этих россыпей исландского шпата была названа хрустальной сейчас не совсем ясно. Но судя по геологическим материалам орловцев, наш объект носит название «Хрустальное». Источник обломков кристаллов вскрыт в естественном береговом обнажении и представляет собой крупно-блоковую зону дробления в туфах, минерализованную кальцитом. Геологи Орловской экспедиции прошли по зоне опробовательский карьер, которым было установлено убогое содержание оптического сырья. Проявлению была дана отрицательная оценка.
По следам предшественников в 1958 году мы продолжили проходку карьера, но положительных результатов не получили. Не удалось проследить зону от берега и вверх по склону долины. Вместе с тем, было установлено, что зона трещиноватости от уреза реки продолжается вглубь массива. В 1959 году было принято решение заложить в подножие склона штольни с рассечками для выявления в зоне возможных обогащенных участков. Много труда было затрачено для завоза зимой через тайгу и весной по мелководной Чамбе компрессора, другой техники и горючего. Подземные работы в таком объеме в экспедиции выполнялись впервые. Первый год проходки не дал положительных результатов. И лишь в 1960 г. было вскрыто не выходящее на дневную поверхность (слепое) продуктивное тело с высоким содержанием исландского шпата, да еще залегающее в талике. В последующие годы месторождение было разведано и отрабатывалось до начала 80-х годов. По количеству добытого сырья оно заняло одно из первых мест за весь период работы экспедиции.
Основной вклад в его разведку и освоение внесли начальники партий: Зайцев Н.М., Осипов В.В., горный инженер Грошиков Владлен, геологи: Бляхман И.Е., Раскина И.Г., Чиж Ю.Л., Качесова Л.
В 1959 г. ревизионные работы были поставлены на другом забракованном шпатопроявлении Железная гора (начальник отряда Коваленко В.П.). Уже в конце полевого сезона здесь также была вскрыта зона дробления в туфах, содержащая крупные (30-40кг) кристаллы идеальной сохранности с высоким выходом оптического материала. По масштабам месторождение оказалось средним и было отработано к 1978 году Агеевым Ан.Н.
Развитие работ на Подкаменной Тунгуске привело к необходимости создания второй базы, для которой больше всего подходил районный центр Ванавара, расположенный в 450 км к югу от Туры. Поселок выгодно отличался более мягким климатом, более благоприятными бытовыми условиями, наличием строевого леса. Это решение было обосновано еще и тем, что в Туре условия для проживания и работы геологов полностью отсутствовали. Приступив к строительству базы весной 1958 г., уже осенью экспедиция смогла разместить всех, вернувшихся с полевых работ, в том числе и тех, кто вернулся из Тувы, во вполне добротных домах, обустраиваемых до кондиции самими новоселами.
Строительством базы руководил Е.П. Смирнягин. Бригадиром был В.В. Карнаухов. Бригада состояла из коренных ванаварцев, крепких, спокойных ребят, привыкших к пилам и топорам. Работу транспорта обеспечивали механики В.А. Цветков и П.Т. Никулин. Ванаварская база обеспечила разведку и эксплуатацию Хрустального, снабжение поисковых партий, а начиная с 1963 года здесь обосновалась большая часть геологов бывшей 106 экспедиции (после ликвидации базы в Ербогачене).
В эти же годы успех сопутствовал и Аламжахской экспедиции. Геологом Ф.П. Плакиным, по правобережью Ниж. Тунгуски, было открыто месторождение Разлом, по своей структуре сходное с Хрустальным, но залегающее в зоне дробления более крепких пород (в дайке долеритов). Его изучение проходило проще, так как главное шпатоносное тело, на всем своем протяжении, выходило на дневную поверхность. Разведывалось месторождение четыре года, в 1963 г. запасы по нему были успешно защищены в ГКЗ СССР. Наибольший вклад в разведку и освоение Разлома, внесли, помимо Плакина, Баранов А.Н., Ситников В.С., Дронов В.В., Сошников Ю.С., Баранова Е.Г.
На Разломе, как и на Хрустальном, было добыто, примерно, равное количество сырья, и это значительно больше, чем на любом другом месторождении. Их отработка дала высокий экономический эффект. Недостатком обоих обьектов являлось отсутствие оптического материала высоких сортов; положительным фактором – возможность получения крупноразмерных оптических изделий.
Продолжение поисков в туфовой области в 60-70-х годах привело к открытию крупных шпатопроявлений в бассейне р. Илимпеи и Панонгны. Так М.М. Доренским в 1971 году было открыто месторождение Прямолинейное. Оно уступало по масштабу двум вышеназванным, но также имело высокие технико- экономические показатели. Его разведка и отработка были выполнены в семидесятые годы. Начальник партии Басов В.П., старший геолог Басова Л.В., Макаренко Н.С., Молчанов Ю.Н., Морозова Л.М., Крумс И.П., Орлов Ю.С., Самошкин В.П,, Сафьянников В.И., Степашкин Г.А., Цветков А.В., Чугунов В.А., Ярещенко И.В., и многие другие. Геологом Струковым В.К. открыто месторождение Долгожданное.
Выполненные исследования позволили оценить общие перспективы провинции, определить площади, где следует сконцентрировать более детальные поисковые работы и, к сожалению, оценить отрицательно перспективы севера лавовой области.
Результаты многолетних исследований были обобщены в научных публикациях: Киевленко Е.Я. (1958,1974); Андрусенко Н.И. (1971); Скропышев А.В., Кукуй А.Л. (1973); В отчетах о тематических работах Гуринова Е.И. и Моднова Н.И. (1974); Атабаев К.К. и Маркина Л.А. (1974); Вязовов Ю.С. (1973); Орлов Ю.С. (1973).
После объединения экспедиций в первой половине 60-х годов сформировалось единое геологоразведочное и горнодобывающее предприятие, укомплектованное высококвалифицированными специалистами. На геологоразведочных работах были внедрены: механизированная проходка открытых подземных выработок, колонковое бурение и магниторазведка.
Главными исполнителями геофизических работ были Борисов Б.А., Квятковский Д.В., Крылов А.В., Жильников В.Г., Жуков Н.П., Оршанко М.П., Оксман В.И. Реброва В.В. Пересыпкина Н.
В связи с ежегодным ростом основных видов геологоразведочных и добычных работ, вырос объем топографических работ. Основными их исполнителями были Долгов Б.Ф., Грищенко В.Я., Лебедев В.П., Лебедева З.А., Коршунов Ю.М., Никифоров В.И., Пастушенко Н.С., Мочалов А.В.
Уже с начала 60-х годов на выявленных месторождениях, в пределах разведанных блоков запасов, была начата добыча кристалло- сырья. Общее руководство эксплуационными работами осуществляли главные инженеры Гуринов В.В., а с 1970 г. Ставровский В.П., Бабин А.И., Базилевич В.В., Басов В.П., Атласов И.И., Касьян Ю.Я., Кича С.С., Сафьянников В.И., Рязанов В.Д., Чугунов В.А. Неожиданно для нас оказалось, что в пятидесятые годы на оптико-механических предприятиях сложилось мнение, что оптический кальцит в стране отсутствует. Соответственно, промышленность была ориентирована на замену шпата поляроидами, а при невозможности их использования, из-за низкого их качества – на снятие приборов с производства.
Потребовалось неоднократное посещение Ленинградского оптического института (ГОИ), Ленинградского оптико-механического объединения (ЛОМО), установления связи с другими предприятиями, с тем, чтобы гарантировать им обеспечение оптическим сырьем.
Развитие эксплуатационных работ обусловило поступление больших масс кристаллов, требующих сортировки и обогащения. Первоначально, предварительное обогащение кристаллосырья с добычи и разведки производилось в полевых партиях. Предварительно обогащенное сырье поступало в централизованный цех в Москве. Данные о принятом кондиционном сырье в экспедицию поступали в начале следующего года, что делало невозможным своевременную обработку геологических материалов и проектирование дальнейших работ. Такой порядок удовлетворить предприятие не мог. Поэтому было принято решение об организации цеха в Туре, где бы проходил полный цикл обогащения с последующей отправкой сырья потребителю. Необходимо сказать и об установленной с давних пор технологии обогащения. Сводилась она к выкалыванию из кристаллов зубилом и молотком спайных ромбоэдров и просмотру их на свет в лупу. Чтобы понять последствия такой «технологии», необходимо иметь в виду, что все промышленные кристаллы представляют собой сложные двойники срастания или прорастания. Главные оси каждого из индивидов расположены под определенным углом друг к другу, следовательно, плоскости спайности в каждом из них также не совпадают. При этом поверхности срастания двойников сложны и прочно соединяются между собой. При раскалывании кристаллов зубилом по спайности, создавшаяся трещина упирается в двойниковый шов и разрушает наиболее бездефектные области по обе стороны шва. При обогащении таким способом хорошо сохранившихся, но сильно двойникованных кристаллов, может быть потеряна большая часть полезного материала. На этом потери не кончаются, так как выколотый спайный ромбоэдр является наименее выгодным телом для выкраивания из него заготовки призмы. Потери на этой операции также составляли не менее 50%. Подобное обогащение не выдерживало никакой критики. Оно могло быть применено только как начальная операция при отработке интенсивно трещиноватых кристаллов или их обломков.
С начала шестидесятых годов, по договору с экспедицией, работала тематическая группа Ленинградского горного института под руководством профессора А.В. Скропышева. Изучались дефекты кристаллов с целью разработки способов их устранения. При рассмотрении направления работ этой группы на 1965 год экспедиция предложила изменить тематику и поставить работу по сокращению потерь оптического материала путем распиливания кристаллов на монообласти (взамен раскалывания по спайности).
Сам по себе процесс распиливания не представлял секрета, так как на оптико-механических предприятиях из поставляемых ромбоэдров заготовки призм выкраивались именно таким путем. Вопрос заключался в подборе типов станков и режимов резания для распиливания с минимальными потерями кристаллов или блоков различных размеров, в том числе весом до сотен килограмм. Новым оказалось и то, что при протравливании срезов вкрест главной оси, появилась возможность получить полное представление о процессе формирования кристалла и о его внутреннем (секторальном) строении. Стало возможным наиболее рационально производить раскрой и получать заготовку призмы максимально высокого качества. Иными словами, был сделан новый важный шаг в познании нашего полезного ископаемого. Для внедрения новой технологии обогащения, обогатительный цех был оснащен камнерезными станками и контрольно-измерительными приборами. Экспедиция перешла на выпуск заготовок оптических деталей заданного качества по заявкам предприятий. Экономическая эффективность работы предприятия значительно выросла. Авторами новой технологии обогащения зарегистрированы Шустов А.В., Скропышев А.В., Золотухин И.А., Цветков В.А. Авторские свидетельства на отдельные операции получили также Атабаев К.К., Долодугина А.С., Кукуй А.Л., Крамарев И.К., Стожаров А.И. и др.
Для кристаллов исландского шпата применяемых в технике, главное значение имеют оптические свойства: светопропускание от ультрафиолетовой до инфракрасной, областях спектра, оптическая однородность и высокое двупреломление. Помимо редких для природных образований физических свойств, кристаллы этого минерала обладают разнообразием кристаллографических форм, эффектной огранкой и достигают в весе до тонны (на наших месторождениях). Все это делает их природными униками. Уникальными являются и месторождения, да и сама провинция. Из за своей удаленности месторождения труднодоступны. Некоторые из них выработаны полностью.
По перечисленным причинам, почти с самого начала деятельности экспедиции был принят порядок: систематически пополнять и сохранять коллекцию, как самих кристаллов, так и сопутствующего комплекса минералов. По мере развития геологоразведочных и эксплуатационных работ в помещении конторы, в одной из комнат, была создана первая экспозиция, а в середине 60-х годов в просторном обогатительном цехе, был выделен блок площадью 80 квадратных метров, состоящий из трех демонстрационных залов. Полевики и обогатители и все сотрудники с интересом и увлечением участвовали в создании и оформлении музея. Как правило это происходило после возвращения с полевых работ, в нерабочее время, как говорилось тогда: «на общественных началах». Определенные сложности представляло тогда обеспечение музейной мебелью. Помогло в этом руководство объединения, безвозмездно уступив витрины после одной из ведомственных выставок. Всего было использовано около сорока витрин и шкафов, в которых разместилось более 2000 образцов (1400 наименований: вмещающие породы, полезные ископаемые, кристаллы со всех месторождений, кристаллографические образцы дефектов, готовые изделия).
Кристаллографическое определение образцов выполняли в процессе становления музея Галиулин Р.В., Самусина С.Н., Шустов А.В., Кукуй А.Л., Макарова Н.А. Геологическое оформление – Басова Л.В., Кувшинчикова Ф.А., Морозова Л.М. и многие другие.
На начало 80-х годов музей представлял собой единственное в стране полное собрание фактического материала со всех месторождений в траппах России и имел, как научную, так и высокую материальную ценность. В 1989-1990 г., после ввода в зксплуатацию нового цеха, какое-то время музей находился безнадзорно в старом помещении, а затем был демонтирован. Первым делом исчезла вся музейная мебель и графические экспонаты. Образцы были сложены без упаковки в ящики без крышек и помещены в складе обогатительного цеха, без какой-либо инвентаризации, а главное -- не был поставлен ответственный за хранение. Впоследствии часть кристаллов была выставлена в зале цеха на стеллажах. Ничего общего с прежним музеем это уже не имело.
Когда предприятие Шпат вступило в период ликвидации, стало ясно, что бывшему музею обеспечено окончательное уничтожение. В конце 2005 года Центркварц, по согласованию с директором Шпата В.П. Басовым, я выехал в Туру с целью вывоза хотя бы части музейных образцов. Средства на эту операцию, конечно, были невелики. С помощю нанятых мною рабочих удалось упаковать и подготовить к отправке зимним путем в Красноярск 290 наименований в количестве 411 образцов (46 ящиков, вес брутто 2613 кг, нетто 1826 кг).
Остальная часть образцов, как и ящики с нереализованным оптическим сырьем, оставались в цехе.
Вывезенная мной коллекция храниться в предприятии Центркварц в ящиках, и пока вопрос о ее дальнейшей судьбе не решен.
Возвращаясь в прошлое, хочу сказать, что в те годы экспедиция Шпат в своей деятельности находила действенную поддержку со стороны 6-го Главка, затем, объединения Союзкварцсамоцветы. Считаю своим долгом с благодарностью вспомнить руководителей: Г.М.Сафронова, В.И. Кусочкина, П.Э. Григорьева, А.П. Туринге, главных инженеров А.С. Гудкова, В.В. Плошая, К.И, Яфарова, Г.П. Лузина; главных геологов: Е.Я. Киевленко, В.В. Менчинского, В.П. Дроздова, В.М. Мусафронова.
Такое же внимание и помощь экспедиции оказывали окружные и районные партийные и советские руководители, заинтересованные во всестороннем развитии округа. Большим уважением в экспедиции пользовались секретари окружкома партии В.Н. Увачан, А.Е.Шадрин, А.Г. Севрунов, Н.Т. Рукосуев, В.В. Увачан, руководители местных органов исполнительной власти.
Вспоминая годы работы в Шпате, приходишь к выводу, что это был наиболее благоприятный и результативный период в развитии геологических исследований в нашей стране. Он совпал, с одной стороны, с интенсивным развитием науки, с другой, с усилением внимания государства к удаленным, малоосвоенным регионам страны.
Огромную роль в этом сыграло развитие самолетного, вертолетного и других видов транспорта. В сибири, например, почти в каждом населенном пункте появилась посадочная площадка. Стали доступны, практически, в любое время любые удаленные и малоизученные площади.
Увеличились объемы бюджетных средств на геологоразведку, резко улучшилось обеспечение отрасли полевым снаряжением, водным и вездеходным транспортом, буровой и горнопроходческой техникой, геофизической аппаратурой, аэрофотоматериалами и топокартами.
Был поднят престиж профессии.
Все это не могло не сказаться на настрое людей, и результатах их труда.
К.К. Атабаев 23.04.2011г.
Заслуженный геолог Российской Федерации Кэминэ Кайхетисович Атабаев.
Красный диплом Московского института цветных металлов и золота: Инженер геолог. 1953год. Был предложен список возможных вариантов распределения в т.ч. в Москве. Но к удивлению К.К. назвал Арктикразведку Главсевморпути. Но распределили в «Пьезокварц», в лабораторию по теме: «Природа окраски исландского шпата и методы ее устранения». В мае 1954 выехал на полевые работы в Нижне-Тунгусскую экспедицию в Эвенкийский национальный округ Красноярского края. Уже в 1955 появились первые находки высококачественного оптического кальцита. Прикипел так, что обратился к руководству десятого Главка Минрадиопрома с просьбой перевести в Нижнетунгусскую экспедицию на постоянно, где задержался на четверть века.
В обьединении "Кварцсамоцветы" посчастливилось работать с выпускниками Альма матер – Цветмета: Евгением Яковлевичем Киевленко, Иваном Андреевичем Золотухиным, Валерием Константиновичем Федотовым, О.Е. Чижиком, А.П. Акимовым, Д.А. Золотаревым, Ю.Л. Чижом, И.Е. Бляхманом.
Осуществлялся проект под руководством его автора Е.Я. Киевленко с большими трудностями, так как не было ни геологических, ни топографических карт. Все, проводимые ранее работы, не были связаны друг с другом. Не было топографической привязки. Главной загадкой было – где, на какой глубине лавовой толщи залегает наиболее интенсивная минерализация. Для определения высотных отметок исследуемых объектов пришлось применять анероиды. Оценочные работы 1955-56 гг. подтвердили открытие нового месторождения «Крутое». «Нашей радости не было предела». Позже Е.Я. Киевленко стал лауреатом госпремии СССР, доктором г.-м. наук, профессором.
Заслуга И.А. Золотухина – под его руководством и при непосредственном участии установлены закономерности пространственного распределения месторождений исландского шпата, что способствовало выявлению и открытию новых месторождений.
И.А. Золлотухин лауреат госпремии и кавалер ордена Трудовлого красного знамени. Он умело формировал и совершенствовал кадровый состав.
Проанализированы варианты способов добычи. Остановились на открытом. Вскрыша, горнопроходческие, очистные работы.
Месторождение исландского шпата «Хрустальное» Д.К.Янковский, И.Е.Бляхман, В.В. Осипов. Установили масштабы минерализации.
1958-62 гг. Ф.П. Плакин и А.Н. Баранов открыли месторождение «Разлом». Создана сырьевая база как по масштабам запасов, так и по всему диапазону потребляемого в оптике сырья. С середины 60-х годов эти месторождения покрывали большую часть все возрастающей потребности оптико-механической промышленности. К 1980 году открыто и освоено 14 месторождений, а добыча и потребление оптического сырья достигло максимального уровня. С начала 1958 года К.К. Атабаев становится главным геологои экспедиции «Шпат».
1970 – «Основные закономерности размещения месторождений исландского шпата в траппах Сибирской платформы», «Прогнозирование месторождений исландского шпата в лавовом поле Сибирской платформы» -- две научных статьи. После чего К.К. поступает в заочную аспирантуру Ленинградского горного института. Время диктовало необходимость теоретически обосновать и на практике постоянно проверять и модернизировать технологию и техническую оснащенность. Внедрено колонковое бурение, геофизические методы поиска и разведки, открытые горные выработки для поисково-оценочных работ с элементами добычи.
1973 – медаль «за трудовую доблесть»
Май 1977 – защита диссертации, в содержание которой геологическое обоснование методики поиска и разведки месторождений исландского шпата в эффузивных траппах Сибирской платформы. Ученая степень присуждена единогласно. Затем орден ТКЗ.
Мать: «Был бы отец жив, он гордился бы тобой, сынок» И снова память принесла последние слова отца при аресте в 1937году: «Береги детей…»
Апрель 2000 – заслуженный геолог России.
